Открытый выездной суд — это не только “взвешивание” вины человека, совершившего не слишком тяжкое уголовное преступление. Его главная цель воспитательная, причем скорее в отношении сообщества, в котором живет преступник.

Выездное заседание Осиповичского суда в одном из агрогородков вел судья Александр Русак. Проходило оно в здании сельисполкома, но желающих поприсутствовать на процессе людей собралось немного. Хотя тут важно не количество, а качество: были представители  местного самоуправления, главного местного работодателя — сельхозпредприятия, в котором обвиняемая на должности завфермой совершила преступление против интересов службы и учреждения, куда она устроилась работать после увольнения по дискредитирующим обстоятельствам. В общем, те, кто может рассказать о малоприятном, но поучительном событии многим землякам.

Сам процесс не был долгим. Обвиняемая — к слову, многодетная мать — свою вину признала полностью, в содеянном раскаялась.

А совершила вот что: скрыла падеж двух коров, причем не только внеся ложные сведения в документы отчетности, но и физически — утопила туши в навозе. Чем нанесла хозяйству материальный ущерб в размере 3 800 рублей.

В технические подробности сокрытия неподъемных — в прямом смысле — улик (каждая из коров весила по четверти тонны) судья не вдавался: этот аспект был рассмотрен ранее, еще на стадии следствия. А вот причинами, которые толкнули материально ответственное лицо на  должностное преступление, интересовался неоднократно. Всё же в хозяйстве женщина трудилась 19 лет и особых претензий к ее деловым качествам руководство не предъявляло. Да и с нынешнего места работы характеристика в целом положительная. Конечно, женщина не ангел: привлекалась к административной ответственности за всякие глупости, учиненные в хмельном кураже, и была осуждена за мелкую уголовщину. Но тут-то всё куда серьезнее.

Обвиняемая от вопросов о мотивах, которые толкнули ее на преступление, всякий раз съеживалась, напрягалась, но твердила упорно: “Не могу сказать”.

Впрочем, для целей правосудия побудительные мотивы экономического преступления второстепенны. Раз незаконная личная выгода была в той или иной форме получена, за это приходится отвечать.

Но вот с определением меры вины у суда возникли некоторые трудности. В принципе, обвиняемая могла иметь право на амнистию, если бы не некоторые обстоятельства… Чтобы взвесить все за и против, судья объявил перерыв.

Присутствующие выходили в холл сельисполкома вместе, а потом между подсудимой и остальными словно выросла стена. Обвиняемая старательно держалась как можно дальше и отворачивалась: общаться со знакомыми ей по понятным причинам не хотелось.

Хотя все, с кем удалось поговорить, не столько порицали проступок, сколько удивлялись непутевости односельчанки. И искренне сочувствовали ее трем несовершеннолетним детям.

Судья всё же пришел к выводу, что амнистия в данном случае не применима: преступление против интересов службы имело место в период отбывания условного наказания за ранее совершенную кражу.

В своем последнем слове подсудимая попросила ее “сильно не наказывать”.

Александр Русак в своем вердикте учел и смягчающие, и отягчающие обстоятельства, поэтому его приговор был таким: лишение права занимать должности, связанные с материальной ответственностью на определенный законом срок.

Приговор может быть обжалован в установленном порядке. Но при любом развитии событий осужденной придется возмещать экономический вред, нанесенный конкретному сельхозпредприятию отдельно взятого района. Хотя это вопрос подхода. Можно ведь говорить и об ущербе продовольственной  безопасности всего нашего государства…