“…Бяжыш з вінтоўкай наперадзе, а радам (то злева, то зправа) — выбухі… І кулі свісцять каля вушэй… Толькі азірнешся кругом, а твае друззя, што ўчора з табою снедалі, падаюць: хто злева, хто зправа… Хто без нагі ўжо, хто з прастрэлянай грудзінай… А ты крычыш ура і бяжыш уперад, вочы разплюшчыўшы… Во бачыш, салдацік ляжыць малодзенькі, дзіцёнак яшчэ, і крычыць: «Вады, вады!» Во далей старэйшы трохі за тога ледзь паўзе на спіне, вочы галубыя-галубыя, у неба глядзяць, як просяцца, кроў з роту цячэ… А ён паўзе… А табе астанаўлівацца няможна… Адварачваешся сілаю і бяжыш… Во якое дзела… А што ты спрашваеш, аб чым я думаў у той час? А ні аб чым: што будзе — тое хай будзе… Бог — бацька ўсім… Не страшна тады было… Цяпер, канечне, калі ўспамінаеш, дык з’ёжваешся троху… Камандзір прыказаў усім бегчы ўперад, во ты і бяжыш… Бяжыш і крычыш: «Ураааа-ураааа-ураааа! За Роооодзіну! Ураааааа!»… Ведаеш, унучка, гэтае «ура», можна сказаць, жызні ратавала нам… Чаму? Калі бяжыш і панімаеш, што ў цябе вінтоўка па адной кулі толькі выпускае ды нож на баку балтаецца, людзі пад ногі сыплюцца, а напроці цябе танкі фашысцкія ідуць, то толькі тваё «ура» табе і не дае назад павярнуцца. Яно ў галаве, як па правадах ток звініць, як пугай сцягае па спіне, як пад пяты агонь падкладае…

Перад боем, увечары, салдатам заўсёды водкі трохі давалі. I пакурыць. Я не піў і не курыў ніколі, дажа пасля вайны. Свае аддаваў таварышам. Відна было, як баяліся некаторыя заўтрашняга дня… Зацягнуць тытуню і доўга-доўга так глядзяць на тое, як дым паядае скрутачак… То бачна, что не кураць яны, а жыццё сваё ўспамінаюць, на агонь гледзячы… I кожны стараецца пра сваё жыццё расказаць. Каб, калі загінуць, можа хто-небудзь родных апавясціць, як загінуў іх бацька ці сын, что не збег ён, не кінуў поле боя, а быу забіты ў барацьбе за Радзіму… Я такіх расказаў наслухаўся, унучка… Бо на кожны наступны бой сядзяць ужо з табой у акопе ўсё новыя людзі, амаль што… Вайна, дзіцёнак мой, — жудаснае дзела. Сённі ты ёсць, а заўтра няма… Не прывядзі Гасподзь… Пагэтаму за ўсю вайну паштоўкі дзве-тры только адправіў дадому, каб не чакалі мяне… Не думаў я і не гадаў, што жывым застануся. Кожны дзень клаўся спаць і маліўся, як апошні раз. Вочы разплюшчваў і маліўся Богу, дзякаваў, што неба бачу…”*

* транскрипция видеозаписи.

Видеокассету с этим рассказом наша  семья пересматривает каждый год 9 мая после посещения могилы моего прадеда Егора Родионовича Титова, который воевал с 1941 по 1945 год. Он, можно сказать, счастливчик: домой вернулся, хоть и весь израненный был. Дважды на фронт уходил: второй раз после ранения и реабилитации не захотел дома оставаться.

Когда ему исполнилось 80 лет, собралась вся семья, и дедушка записал этот рассказ на видеокамеру. Вся пленка посвящена Дню Великой Победы. На видео сидят люди за большим столом, застеленным белой скатертью со старинным кружевом по краям, которую ткала моя прабабушка. Прадедушка называл эту скатерть “святочным абрусам”. И вот что удивительно: около 30 человек сидят за столом, уставленным, необычной для меня едой: мачанка в сковородах, пышки в домашней сметане с сахаром, окорок копченый, на кусочки разорванный, яблоки моченые, капуста с клюквой… Такой стол аппетитный, а все прадеда слушают, не шелохнутся…

Тихо-тихо так кругом… Только он стоит несколько часов в солдатской гимнастерке с медалями на груди, выбрит чисто, воротничок белый подшит, пилотка рядом лежит, перебитую осколком руку поддерживает, но с военной выправкой, уверенным голосом рассказывает, глядя куда-то вдаль, сквозь стены.

А бабули, прадедовы сестры, слезу пустили, уголком платка ее смахивают. Сразу ясно — всё помнят. Смотрю, и холодок по спине пробегает. Хочется встать и смотреть стоя, вытянувшись в струнку. Руку к виску приложить и сказать: “Рядовой Мария Равбель к бою готова!”

Моей маме тогда было 16 лет. Подробности этой истории я узнала от нее и дедушки. Мама многое знает о том времени — всё расспрашивала бабушку и дедушку о войне, поверить не могла, что васильковое небо, в которое она смотрела в 16 лет, было когда-то прорезано вражескими самолетами, что бомбы сыпались градом. Так и я сейчас не могу поверить, как на месте цветника с ромашками и клевером возле дома, который построил мой дедушка, могла быть воронка с раскуроченным танком…

Чтобы не было войны, — говорит мама, — мы должны помнить нашу историю. В каждой семье должна жить культура памяти. И из семей эта культура рождает культуру памяти целого народа”.

…Каждое 9 мая мы собираем всех родственников и едем в Могилёв на могилу моего прадеда Егора Титова. Там я всегда прошу близких пообщаться вслух: пусть родные-ушедшие знают, как у нас идут дела здесь, на земле. Пусть знают и улыбаются, глядя с облаков, что в такое непростое время мы сохраняем мир в нашей стране. Пусть сложный, очень хрупкий, но мир. Я прошу говорить о подвигах прадеда. Снова и снова. Пусть он слышит, что его внукам и правнукам это важно, что мы помним и будем помнить его всю жизнь. Мне кажется, что в памяти живет энергия жизни. Нет моего прадеда в живых, ушел уже и дедушка. Но в нашей семье он зародил этот ритуал на 9 Мая. Он воспитал мою маму в уважении и чувстве долга перед героями той войны, а мама заложила эти зерна во мне.

Мария Равбель, ученица 8 “Б” класса СШ № 4.