Память об участии земляков в боевых действиях на территории Демократической Республики Афганистан бережно хранится. Их боевые биографии стали основой книги Юрия Корбана и Георгия Алейникова “Без линии фронта” и множества газетных публикаций. А музейную комнату СШ № 3, созданную районной организацией ОО “Белорусский союз ветеранов войны в Афганистане”, можно по праву назвать интерактивной энциклопедией афганской войны.

Среди хранимых там реликвий есть и солдатские письма родным. В музейном фонде таких документов не много, но у некоторых воинов-интернационалистов они хранятся в домашних архивах.

Мы попытались разыскать эти весточки “из-за речки” и донести до читателей переживания, мечты и надежды их авторов. Тогда — почти мальчишек, сегодня — ветеранов…

В чужой стране снились Осиповичи Алексей Алешкевич — один из местных воинов-интернационалистов. В его семье сохранилось несколько десятков писем, которые сейчас переданы в музейную комнату СШ № 3.

“Многоуважаемые Владимир Алексеевич и Мария Ивановна! Сообщаем, что Ваш сын Алексей с честью и достоинством выполняет свой воинский долг перед Родиной, добросовестно изучает военное дело и повышает свои политиче-ские знания”, — это выдержка из Благодарственного письма, направленного в мае 1987 г. командованием войсковой части 2033 родителям рядового Алексея Алешкевича.

Сейчас достаточно зайти в интернет — и перед нами вся информация о войсковом подразделении. Например, каждый может прочесть, что в/ч 2033 — это 117 пограничный отряд КГБ, который в те годы дислоцировался в поселке Московском Таджикской ССР, охранял границу с Афганистаном. С 1980 г. подразделения отряда выполняли служебно-боевые задачи в Афганистане. В восьмидесятые годы подробная информация о воинских частях не разглашалась, и достоверных данных о том, где служат их дети, воины-интернационалисты, родные чаще всего не имели.

Единственной ниточкой, связывающей семью с молодым солдатом, являлись письма.

Мать Алексея Алешкевича бережно сохранила все листочки, исписанные неровными буковками и адресованные ей с мужем и старшей дочери Галине, и каждая весточка перечитывалась много раз. Может, оттого и не выгорели рукописные строки на пожелтевшей от времени бумаге, что были закреплены падавшими на них материнскими слезами. А как же иначе: годы были неспокойными, да и в письмах солдата о тяготах службы кое-что можно было узнать.

Когда Алексея призвали, парень не знал, где будет проходить службу. Маршрут новобранцев можно проследить по письмам: Могилёв — Белорусский, затем Казанский вокзалы Москвы — Душанбе — поселок Московский недалеко от советско-афганской границы. Туда, “за речку”, солдат-пограничников периодически отправляли на задания.

Что больше всего удивило: практиче-ски с первых месяцев службы указывалось, что находится часть на границе с Демо-кратической Республикой Афганистан, а затем и в самой ДРА. Как пояснил председатель райорганизации ОО “Белорусский союз ветеранов войны в Афгани-стане” Юрий Корбан, письма пограничников военной цензурой не корректировались, в отличие от тех, которые отправлялись из дислоцированных на территории соседнего государства. Поэтому в них свободно называлось место нахождения: “Был в Афгане целый месяц. Сейчас пока на отдыхе в Союзе. Вы спрашиваете, был ли я в Кабуле. Нет, так далеко не летаем. Наша задача охранять границу”. “<…> также мы готовимся перелетать в ДРА. Чикилевский рядом служит, в Пяндже, я его адрес узнал”. Кстати, фамилии друзей-приятелей, которые также выполняют свой интернациональный долг, вспоминаются часто, например: “Возьмите адреса Черепки, Чурака, Злобича, Алешкевича Вити, Симакова, Мысютина и пришлите мне”. С многими парень, видимо, вел переписку, интересовался их службой, гордился своей.

“Спите спокойно, я вас охраняю”, “С азиатским приветом воин-интернационалист Алексей”, “Привет из солнечного Таджикистана. Служу Родине, как подобает воину-пограничнику”, — такие строки летели за тысячи километров в отчий дом.

“По дороге, когда ехали сюда, проезжали степи, горы, видел верблюдов”. “Вода здесь несоленая, но пить нельзя, а то желтухой можно заболеть”. “У нас идут занятия по тактике. Это значит, ползаем по-пластунски во всём обмундировании, с противогазами и АЗК. Всё на время и на отлично надо делать. И мы выполняем”. “Сейчас, конечно, здесь хорошо. Зимы настоящей нет, а летом ужасно, жара невыносимая: 50 градусов. Я не знаю, как ее перенесу…”. “После завтрака нас повели убирать хлопок. Кругом пыль, пыль глотаем каждый день”. “Говорят, что здесь в феврале холодно, дождь, иногда сильные ветра, называются “афганцами”. Палатки надуваются от ветра. Этот ветер с пылью. Постоишь немного или походишь — эта пыль садится на тебя, и ты весь белый”. Такими описаниями наполнены все письма. Но солдат не унывает: “Дела идут хорошо. Не болею и не думаю. Погода хорошая. Днем солнце светит, тепло. Ходил в караул. Как вы там поживаете? Не замерзайте, дома, говорят, морозы неплохие. Благодарю за посылку”, — это отрывок из очередной весточки домой. Кстати, посылки, судя по всему, родители слали регулярно. А заказывал солдат что-то из привычной жизни: сало, колбасу, зеленый горошек, сгущенку, майонез (и это в 1987, когда достать подобные “деликатесы” стоило немалых трудов). Хотя сейчас Алексей вспоминает, что питание в части было хорошее. И тем не менее хотелось чего-то родного, из дома. Еще просил прислать деньги, средства гигиены, какие-то личные вещи, например “дипломат” (модный в то время чемоданчик), электронные часы. В переписке много внимания уделялось созданию дембельских аксессуаров: альбома и элементов “тюнинга” униформы. “Бархатную бумагу ты собирай по листочку, по два, если трудно в магазине достать. Альбом купи красивый”. “Мне нужна тельняшка, только не такая, как у матросов, а зеленая с белым. Это надо пойти в Дом быта и заказать. Чтоб цвет не сильно светлый был и не сильно темный”.

В те дни, когда подразделение перебрасывали по советскую сторону границы, мечталось о мирной жизни. Тут солдаты ходили в кино, посещали магазины, кафе, как рассказывал в коротких весточках Алексей. Хотелось радоваться жизни. Когда попадал в Афган, письма приобретали более собранный и строгий тон: “На фото, где караван, этот снимок был сделан в Афганистане. Мальцу этому 14 лет, а уже убивает”. “Потихоньку воюем с душманами в горах, как у нас говорится, на зеленке”. “За эти полгода было всё хорошо. Писал письма вам. А сейчас стало всё очень плохо, как узнал, что вы прислали телеграмму в отряд о том, что я письма вам не пишу. Вы обо мне беспокоитесь, но такого делать не надо”. “Я купил себе матрас надувной, чтоб спать на нем, когда находимся за границей и спим на камнях”.

Приятно, с какой нежностью рядовой Алешкевич относился к племяннику: “Большой привет самому маленькому человечку нашей семьи Шурику”. “Шурику скажите, что я его вспоминаю часто. Скучаю. Вот еще. Нам на 23 февраля давали юбилейные медали “70 лет Вооруженным Силам СССР”. Такую медаль должны дать и дедушке”. В каждом письме не склонный к сантиментам солдат передает привет мальчику, интересуется, как он растет, и рисует ему забавных зверюшек. А дома в то время родители повесили карту, на которой малыш безошибочно находил место службы дяди.

К слову, служба рядового Алешкевича закончилась несколько позже, чем он предполагал. Дело в том, что 15 февраля 1989 года считается датой полного вывода войск Советской армии из Афганистана, который начался в мае 1988 года. Но пограничники обеспечивали безопасность вывода частей 40-й армии, поэтому к охране границы предъявлялись особенно высокие требования и с увольнением в запас старослужащим пришлось подождать.

…Автор писем по-прежнему живет в райцентре. Много лет работал электросварщиком на кровельном заводе и молочном комбинате. А сейчас ухаживает за мамой-пенсионеркой, той, которая два с половиной года с тревогой ждала сына. Отца не стало шесть лет назад. О службе в армии Алексей Владимирович особо вспоминать не любит. Его можно понять: война есть война.