Войны без пропаганды не ведутся, потому что осязаемый образ врага и яркие примеры героизма “своих” необходимы для поддержания моральной стойкости любой армии. И очевиден вывод: чем тяжелее складывается обстановка на реальном фронте, тем более могучие “удары” наносятся врагу на фронте идеологическом.

Для СССР решающим сражением 1941 года стала битва за Москву. Соответственно, именно в ее ходе был использован весь арсенал методов воздействия на человеческую психологию.

Наступление на столицу немцы начали 30 сентября — через 20 дней после окончания битвы за Смоленск. Потрепанным в боях дивизиям вермахта нужно было накопить резервы для дальнейшего наступления и вернуть переброшенные под Киев танки. Конечно, вынужденная остановка врага позволила укрепить оборону, однако уверенности в том, что Москву удастся отстоять, у советского руководства не было. За первую неделю боев враг разгромил Брянский фронт, к 13 октября под Вязьмой были окружены и уничтожены 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк резерва верховного командования…

Вечером 15 октября Совинформбюро передало сообщение о том, что в ночь с 14 на 15 число положение на Западном направлении ухудшилось и о прорыве обороны на одном из участков. В газетах появились сообщения о непосредственной угрозе столице, а среди населения стали быстро распространяться слухи о минировании промышленных предприятий, крупных зданий, водопровода, канализации, эвакуации партийно-политического руководства. Собственно, это были не слухи: эвакуация началась 15 октября, а несколькими днями ранее был отдан приказ о минировании города. Выполнялся он спецгруппами НКВД в обстановке строжайшей секретности, однако масштаб минирования был огромным, и утечка информации произошла немедленно.

Назавтра, из-за проведения работ по минированию прекратил работу Московский метрополитен, и это событие “сдетонировало” в четырехдневную панику, охватившую город. Десятки тысяч обезумевших от страха москвичей пытались уйти на восток. Промышленные предприятия закрывались, работникам выдавали месячную зарплату. Перед закрытием из продовольственных магазинов стали раздавать прохожим продукты. Отмечались случаи нападения на эшелоны. Городское руководство не пыталось обуздать паникеров, так как само спешно покидало Москву.

Порядок навели лишь применив самые жесткие меры — вплоть до расстрела на месте трусов и мародеров, не взирая на чины и звания.

Стабилизировать оборону удалось, когда линия фронта приблизилась к городу на 80-100 километров. Произошло это в начале ноября, накануне главного праздника государства — дня Великой Октябрьской социалистической революции. Воспользовавшись относительным затишьем в боях и ухудшением погоды, Сталин распорядился провести 7 ноября традиционный военный парад на Красной площади.

Проведение марша военных частей, большинство из которых сразу двинулось на фронт, потребовало огромных усилий. Особое внимание уделялось мерам безопасности партийно-политического руководства страны: у всех солдат, участвовавших в параде, были изъяты патроны, также выгрузили боекомплект из танков и артиллерийских орудий. Силы ПВО любой ценой не должны были пропустить к Красной площади ни одного немецкого самолета и успешно справились с поставленной задачей.

Пропагандистский эффект от московского парада превзошел все ожидания: не только жители столицы, но и весь советский народ немедленно воспряли духом. Но законы военной пропаганды требуют закреплять общую положительную тенденцию примерами личного и массового героизма, желательно с выдающимися актами самопожертвования — и это было сделано. Причем на роль “информационного” эталона подходит далеко не каждый настоящий герой. Пример такой “неформатности” — лучший танковый ас Великой Отечественной Герой Советского Союза Дмитрий Лавриненко. За два месяца боев под Смоленском и Москвой он с экипажем уничтожил 52 танка противника, неоднократно проявлял выдающуюся личную храбрость и почти былинную армейскую смекалку. Словом, хорош всем, только погиб банально: был смертельно ранен на привале, “поймав” осколок случайной мины.

А вот личность Зои Комсодемьянской для углубления пиар-кампании подходила идеально. Добровольно пошла защищать Родину, смело выполняла важное задание, погибла геройски. Правда, в каноническом описании ее короткой, но яркой биографии осознанно умалчивается важный момент, не работающий на создание цельного образа.

Девушка в составе группы диверсантов выполняла весьма неоднозначный приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 0428 от 17.ХI.1941 года, в котором требовалось сжечь все деревни в прифронтовой зоне глубиной 40-60 километров — чтобы лишить немцев возможности отогреваться от морозов. То, что жители этих деревень фактически обрекались на мучительную смерть от пожара или гибель от голода и холода, советское командование не беспокоило. Крестьяне, чьи дома попали в полосу “выжженной земли”, начали патрулировать в своих поселениях, сдавая выловленных поджигателей немцам. Космодемьянская успела поджечь всего три дома в деревне Петрищево, после чего была схвачена местными жителями. Немцы с пленной не церемонились: к поджигателям, снайперам и диверсантам противника в любой армии мира относятся особенно жестко.

Но девушка перед лицом смерти вела себя достойно, да и крестьянское имущество уничтожала не напрасно: в одном из сожженных домов находился важный узел связи. Выход его из строя дезорганизовал взаимодействие между несколькими немецкими частями, что позволило провести удачную атаку на вражеские позиции. Это была первая “ласточка” зимнего контрнаступления, отбросившего группу армий Центр на безопасное от Москвы расстояние.

В ходе битвы за столицу шла также съемка фильма “Разгром немецких войск под Москвой”. Картина, выпущенная в прокат 23 февраля 1942 года, демонстрировалась в стране с огромным успехом и вскоре получила Сталинскую премию. Показанная в США, она была отмечена как лучший документальный фильм года и принесла СССР первый “Оскар”.

Но нельзя забывать и о том, что гонка за “героической форматностью людей и событий” нередко порождала настоящие химеры. Так, “подвиг 28 героев-панфиловцев” на самом деле был обычной газетной “уткой”, порожденной плохо информированным журналистом и основательно “разукрашенной” во время подготовки текста к публикации. А один из именитых советских фоторепортеров Дмитрий Бальтерманц однажды снял несколько подбитых танков неизвестной ему конструкции. Фото без ведома автора пошло в печать с подписью “уничтоженная техника врага”, но на самом деле это были первые машины “Валентайн”, поставленные СССР союзной Великобританией. Эта публикация привела к настоящему международному скандалу, а ставший “стрелочником” военкор мигом отправился в штрафбат…