Как это было

1 июня 1951 года старший лейтенант Евгений Стельмах сорвал атаку группы вражеских самолетов на стратегически важный объект, сбил один четырехмоторный бомбардировщик, а другой тяжело повредил. Машина летчика также была сбита, а сам он погиб вскоре после приземления. Воинское подразделение, поблизости от которого сел Стельмах, открыло огонь на поражение…

Свой последний бой наш земляк вел в Корее, где части ВВС Советской армии воевали в формате “ихтамнет”. Поэтому звание Героя Советского Союза летчику было присвоено (посмертно)    10 октября 1951 года, а со всех обстоятельств его подвига гриф “секретно” был снят почти через полстолетия.

Главной причиной затянувшейся таинственности были “неудобные” детали наземной перестрелки. Начали ее китайские солдаты-тыловики, которые не попытались разобраться в обстановке и открыли огонь по пилоту, пока он опускался на парашюте. А наш земляк выполнил приказ, который получили все советские летчики, направленные в Корею: в плен не сдаваться. Так что последний патрон в пистолетной обойме Евгений Стельмах оставил себе. Не к месту ретивые китайские бойцы попали под трибунал и были расстреляны — такие реалии войны на романтический образ героя не работают…

В последние десятилетия о старшем лейтенанте Стельмахе было написано немало газетных статей, подробно разбирающих биографию героя. Посвящен ему и раздел в книге “Без линии фронта”, изданной районной организацией ОО “Белорусский союз ветеранов войны в Афганистане”. И всё же сегодня, в день 70-летия подвига первого осиповичского воина-интернационалиста, есть повод вспомнить малоизвестные моменты, связанные с его короткой, но яркой жизнью.

Один из многих

Евгений Стельмах родился в деревне Вязовница 11 мая 1923 года. Его отец, специалист-строитель, окончил Смоленский техникум путей сообщения и в 1933 году был призван в Красную армию. Работал по специальности, строил военные аэродромы в Брянской области. На одном из них Женька увидел четырехмоторные бомбардировщики  ТБ-3, знаменитые “воздушные линкоры”   30-х, и даже смог на них несколько раз полетать. Вообще-то брать в полет посторонних, да еще и несовершеннолетних, экипажу боевого самолета запрещалось, но дисциплина в ВВС РККА тогда, мягко говоря, хромала на обе ноги, и авиаторы позволяли себе куда более опасное “воздушное разгильдяйство”.

Из Постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 3.VII. 1932 г. Приложение № 2-ОП к п. 46/З (о. п.) пр. ПБ № 107 “Об аварийности в частях ВВС РККА”: “Главнейшей задачей РВС Союза, РВС округов и командования ВВС всех степеней является — немедленно и раз и навсегда искоренить имеющиеся безобразия в авиачастях и положить начало установлению в них строжайшей воинской дисциплины, твердого распорядка внутренней службы и точного соблюдения установленных в Красной армии уставных требований. Без строжайшей воинской дисциплины невозможно ни существование, ни успешная боевая работа такого сложнейшего рода войск, каким является воздушный флот”.

Справедливости ради нужно отметить, что, когда Евгений Стельмах за несколько недель до начала Великой Отечественной войны был призван на воинскую службу и направлен в Черниговскую военную авиашколу, в авиации РККА произошли большие изменения. С весны 1941-го действовала новая система подготовки кадров, которая была ориентирована на значительное повышение профессионализма летчиков. Причем не отдельных асов, которые были витриной довоенных ВВС, а среднестатистических пилотов, необходимых для войны в огромном количестве.

Об успехах курсанта Стельмаха судить сложно, но после окончания обучения осенью 1943 года он был направлен не во фронтовую авиацию, а в 729 истребительный авиаполк ПВО. Эта часть прикрывала Архангельск и Молотовск (Северодвинск) — порты Белого моря, куда поступали грузы от США и Великобритании. Доверяли такую работу наверняка не случайным людям. Охране конвоев и мест их разгрузки уделялось особое внимание, ведь союзники поставляли СССР то, в чем страна нуждалась в наибольшей степени. Иногда относительно небольшой по объему груз имел критически важное значение. Например, в 1943 году 62% центролита — стабилизатора всех бездымных порохов, выпускаемых в Советском Союзе, — поставлялись из США.

К слову, 729 иап также воевал на “иномарках” — английских “Харрикейнах”. Для маневренного воздушного боя эти машины не годились, но как перехватчики были хороши: могли долго патрулировать в воздухе и “кололи” немецкие бомбардировщики словно орехи. От такого противника пилоты люфтваффе предпочитали держаться подальше, так что за период активного участия в обороне Севера на счету полка ПВО всего одна победа — “Юнкерс-88”. Стельмах свои обязанности выполнял достойно, но воздушных боев не имел.

После окончания войны ВВС РККА сокращались и военных летчиков массово увольняли в запас. Оставляли в строю лучших, хотя не всегда с сохранением фронтовой должности. Так, наш земляк из командира звена стал обычным летчиком. Зато попал в знаменитый 18 гвардейский полк “Нормандия-Неман” и летал на первых реактивных самолетах. Переход на новую матчасть трудностей не вызвал: Евгений Стельмах был способным пилотом.

Летом 1950 года 18 иап получил особое задание: он был переброшен в Китай, чтобы в составе 64 истребительного авиакорпуса вместе с китайскими и корейскими летчиками противостоять воздушному наступлению американцев.

Время первых

Советский Союз был не в восторге от идеи корейских коммунистов захватить Южную Корею, но их поддержал Китай. А когда оказалось, что южные корейцы, которых поддержали не только США, но и Организация Объединенных Наций, могут в этой войне победить, СССР был вынужден вмешаться в конфликт. Реалии геополитики начала 50-х требовали осторожности, поэтому советская боевая техника поставлялась через посредничество КНР, а вот пилотов для реактивных истребителей пришлось отправлять своих. Они должны были обучать китайских и корейских товарищей, а пока те осваивают новые машины — реактивные истребители МИГ-15, — воевать, выдавая себя за них. Так что летали на самолетах с опознавательными знаками ВВС КНДР, в китайской форме без знаков различия, но имея приказ: на вражескую территорию не залетать и в плен не попадать — любой ценой.

Конечно, первые же радиоперехваты авиапереговоров советское присутствие раскрыли, но более вещественных доказательств участия СССР в боевых действиях американцам получить не удалось. А бои в небе велись жаркие. По неофициальным данным, с ноября 1950 по июль 1953 года советская авиация сбила       1 100 самолетов противника, потеряв в свою очередь 335 машин и не менее 120 пилотов. Евгений Стельмах был шестнадцатым в списке жертв этой войны и одним из первых ее героев. Всего звание Героя Советского Союза в Корее получили 22 пилота, из них двое — посмертно.

…Основной задачей совет-ских летчиков было уничтожение американских “Суперкрепостей” — стратегических бомбардировщиков Б-29. Таких же, как сожгли атомным оружием Хиросиму и Нагасаки. Летящая в плотном строю группа бомбовозов могла успешно отбиваться от массированных атак поршневых истребителей. Соответствующий опыт был накоплен во время налетов на гитлеровскую Германию с ее сверхпрочной системой противовоздушной обороны, так что северокорейские и китайские ВВС серьезными противниками не считались.

А вот в боях с советскими МиГ-15 “Суперкрепости” несли слишком высокие потери. Для защиты своих ударных самолетов американцы спешно перебросили самые современные истребители — Ф-86 “Сейбр”.

Что необычно: МиГ-15 и   Ф-86 были очень похожи. Причина тому — использование для разработки обеих машин одинаковых “исходников”. Первый — планер от перспективного немецкого реактивного истребителя Та-183; важные наработки по его аэродинамике достались союзникам после победы над Треть-им рейхом. Второй — очень удачный британский турбореактивный двигатель Роллс-Ройс “Нин”. Его чертежи США получили в рамках обмена военно-техническими ноу-хау. СССР купил в 1946-47 гг. около полусотни готовых изделий с условием не применять их для военных нужд. О джентльменском соглашении с англичанами, разумеется, быстро забыли и наладили нелицензионное копирование именно для боевой авиации.

Тактико-технические характеристики самолетов-близнецов различались в деталях, но в целом это были равные противники. МиГ — легче, меньше по габаритам, скороподъемнее, имел батарею из трех скорострельных пушек. “Сейбр” — более маневренный на малых высотах, способный лететь дальше, оснащенный “дальнобойным” и высокоточным радиолокационным прицелом, но не так сильно вооруженный:  6 крупнокалиберных пулеметов. В общем, если в воздухе встречались пилоты равной квалификации, побеждал тот, кто успевал прицелиться быстрее. Или тот, кому повезло больше.

Хроника его последнего боя

Евгений Стельмах в Корее успел выполнить всего 15 заданий и провести два воздушных боя. Первый, 20 мая 1951 года, закончился без потерь для обеих сторон. Последний — 1 июня. В этот день американцы начали операцию “Удушение”, целью которой было уничтожение 67 мостов на главных автомобильных и железных дорогах КНДР.

…Видимость в районе, который защищал Стельмах и его боевые товарищи, была плохой. Поэтому на четверку Б-29 и немалый эскорт из Ф-86 вышла всего одна из пяти групп истребителей.

У американцев было преимущество, так что первым был подбит один из МиГов. Некоторое время бой шел на равных, но вдруг Евгению Стельмаху выпал шанс неожиданным маневром прорваться через оборону “Сейбров”. Он смог, а его ведомый — нет.

Драться с четверкой Б-29 пришлось в одиночку. Первый бомбовоз с горящим двигателем вынужден отвернуть и вскоре развалился в воздухе. Зато оставшиеся в строю начинают   огрызаться: у каждой “Суперкрепости” по 12 крупнокалиберных пулеметов и система их дистанционного управления, позволявшая концентрировать всю огневую мощь на самом опасном противнике.

Атака на второй бомбардировщик тоже успешна: он возвращается на базу “на честном слове и на одном крыле”. Третий получает несколько снарядов в фюзеляж и крылья, но у самолета Стельмаха ответным огнем перебиты тяги управления рулем высоты.

Повреждения не фатальные, машина может лететь, хотя из схватки нужно уходить. Вот только фортуна решила улыбнуться другому. Пилот “Сейбра” капитан Ричард Ренсботтом заметил одинокий МиГ и дал по нему прицельную очередь. По спускающемуся на парашюте Стельмаху огонь открыли еще и с земли. Он, конечно, ответил и сражался до конца…

На войне гибель от дружест-венного огня не редкость. В Корее советские зенитчики сбили как минимум три МиГ-15, неоднократно стреляли друг по другу и наши истребители. Сходство МиГа и “Сейбра” при отсутствии системы распознавания “свой/чужой” делало такие ошибки неизбежными. Впрочем, подобных проблем хватало и у противника.

…Реалии воздушного противостояния в Корейской войне с позиции американских летчиков честно передает фильм “Мосты у Токо-Ри”, снятый в 1954 году на основе реальных событий. К слову, и финал в нем схожий с историей Евгения Стельмаха: сбитые пилоты принимают последний бой на земле.

О советских участниках “секретной” войны фильмов не снимали и книг не писали. Но мы помним о них и уважаем их подвиги. Наверное, это главное.