Лапичский бой — трехдневное сражение, в котором решилась судьба окруженной в районе Бобруйска крупной группировки немецких войск. Подвиг одного из советских танкистов попытался осмыслить в своем эссе ученик Татарковской СШ Артем Потупчик.

…А поле боя держится на танках. Поэтому и героев среди танкистов немало. В том числе и среди наших земляков. Большинство из них воевало на других фронтах, и мало кто участвовал в освобождении Беларуси. Такова военная судьба. Да и в этом ли дело. Родина была едина.

Танки — это романтика. Про танкистов сложено немало песен. Но быть танкистом в боевой обстановке смертельно опасно и невыносимо тяжело. Танк на ходу бросает и раскачивает. Пороховой дым от выстрела выедает глаза, нечем дышать. Экипаж закрыл себя в железной коробке. А вокруг боеприпасы, топливо, масло.

Никакой другой танк не пользовался такой популярностью и любовью, как Т-34 — “рабочая лошадка” Красной армии. Люди относились к нему как к живому существу и называли “стальная ласточка”. Ведь это их общая судьба, общая душа. Пусть “Пантера” пробивает насквозь. Но не даст тебя в обиду экипаж, железная машина! Не трусь!

Главная деталь в “тридцатьчетверке” — закопченный организм танкиста. Посмотрим, сколько там у нас в боеукладке “нерасстрелянных смертей”. Пусть дизель не предаст, не заглохнет. А ты, броня, всё же выдержи снаряд “Пантеры”!

Скоро-скоро эти 26 тонн уральской стали рванутся вперед. А там — неведомая даль, где может раствориться наша жизнь. Послушаем военно-полевой оркестр кузнечиков. И пусть погуляет в голове ветер. Пока еще ты живой и целый.

Да, с немцами нам не повезло. Это правда. Но им с нами не везет еще сильнее.

“По местам!” “Заводи!” “Вперед!” И покатили вдаль искать свою смерть.

Красная ракета — сигнал к атаке. В прицеле и приборах скачут небо и земля. Выноси, родимая! Механик, орудуй рычагами! Только ногу с “газа” не убирай, брат! Впереди — кресты на броне. Какой там в прицеле зверь? Бронебойный выстрел разберет. Все они “ящики”.

Только бы не подставить борт под их калибры! Вот кому-то рядом залепило. Полыхнула разом свеча в небеса. Мы отомстим за вас, ребята! Будем жить светло и вечно, только бы взять этот рубеж.

Взрывы и стрельба затихли. От бригады осталось всего семь машин. Остывают стволы. Между траками гусениц вянет полынь. Тишина звенит в ушах. Мы родились в рубашке. Живы. А прославленный танковый взвод сзади на клевере догорает. И поле это все-таки наше!

Командир роты лейтенант Павел Губанищев наблюдал, сидя в открытом башенном люке, как движется колонна. Всего-то 26 лет. А навоевался… Да и что в жизни видел, кроме войны? Наматывая на гусеницы километры пути, 17 танковая бригада двигалась на Минск. Где-то впереди 12 дивизия “панцерваффе” прет им навстречу, спасать “Бобруйский котел”. Их надо остановить.

“Тридцатьчетверки” идут форсированным маршем. В его роте осталось всего-то пять машин из девяти.

Вот слева поворот на какие-то Осиповичи. Справа — израненная белорусская деревня. Сколько горя и страданий видел он, освобождая советскую землю! До родной Мордовии война не докатилась.

Река Свислочь. За ней деревня, станция и еще довоенный военный городок Лапичи. Немчура уже здесь. Они заняли оборону. Молодец Симаков! Первым переправил свой танк вброд. За ним — вся рота Губанищева. Ворвались в деревню. Бои продолжались трое суток. В одной из атак танк Губанищева был подбит. В живых остался он один. Выбравшись из горящей машины, стал отбиваться, стреляя из автомата. Почему всегда так быстро заканчиваются патроны?!

Его тело немцы искололи штыками — на всякий случай. Сорвали с гимнастерки орден Красного Знамени (“Покажу дома своей Берте”).

* * *

Сухие строчки из журнала боевых действий 1 гвардейского Донского танкового корпуса: “Танковая рота Губанищева дала возможность переправиться танкам бригады через р. Свислочь и овладеть железнодорожной станцией и дер. Лапичи”.

Я был на том месте, где Павел принял свой последний бой. Вот здесь, на полевой дороге горела его “тридцатьчетверка”. Неподалеку казарма. Тогда с ее второго этажа било немецкое противотанковое орудие. В борт… Здесь нет никакого памятного знака. Ничто не напоминает о войне. Но так щемит! И комок в горле…