О подвиге Федора Крыловича в нашем городе наслышаны все. А о диверсии Александра Янковского знают немногие. Не всё удалось парню, но он и ему подобные герои внушали людям уверенность: город не смирился, он борется.

Почти 80 лет минуло с того страшного для семьи Янковских дня. Но и сегодня родные рассказывают о событиях 1943 года с дрожью в голосе. Делятся с детьми и внуками. А мы решили поведать читателям газеты.

Ефим Дмитриевич Янковский работал в Осиповичском паровозном депо, его жена Дарья Кузьминична занималась домашним хозяйством. Растили трех дочерей и сына. И тут началась война. Вот что вспоминает о той поре одна из дочерей, 97-летняя Вера Ефимовна Захарова (Янковская), в настоящее время проживающая в Витебске.

— Мы жили тогда на улице Октябрьской, возле военного городка. Папа работал машинистом. В июне я сдала экзамены. Помню, у молодежи было хорошее настроение, в парке играла музыка. Мы посмотрели фильм “Гибель орла”. А наутро мама разбудила: “Вставайте, дети, война!”

Перед глазами — страшный день, когда горели казарма, дома. Мы с сестрами бегали по улице, не зная, что делать…

А через какое-то время увидели фашистов. Они пришли как хозяева и стали устанавливать свой режим. Выгоняли население на работу. Помню, как бесчеловечно обошлись с Пелагеей Козловской. А потом и с нашим Сашей…

Александр Янковский, — единственный сын в  семье, по принуждению немцев стал работать в депо. Но всячески старался навредить оккупантам. И когда подвернулась возможность, воспользовался ею.

Вот что писала одна из газет, сохранившаяся в семье Веры Ефимовны (что это за издание — за давностью, к сожалению,   определить сложно): “Невялікі беларускі горад Асі-повічы ў гады фашысцкай акупацыі быў горадам бясстрашных падпольшчыкаў, мужных баявых падрыўнікоў, палымяных партызанскіх агітатараў. <…>. Малады патрыёт, сын асіповіцкага чыгуначніка Аляксандр Янкоўскі ўсёй сілай свайго гарачага сэрца ненавідзеў захопнікаў і іх памагатых. Ён гарэў жаданнем помсціць варварам за кроў і слёзы людзей, за спаганеную савецкую зямлю.

Аляксандр не раз бачыў вынікі слаўных баявых спраў адважных асіповіцкіх падпольшчыкаў, але ён не ведаў, як з імі звязацца, і вырашыў дзейнічаць самастойна. Неяк летам 1943 года яму ўдалося пранікнуць на таварную станцыю. <…>. Якраз у гэты час прыбыў эшалон з гаручым. Ішоў эшалон на ўсход. Значыць, гаручае прызначалася для нямецкіх войск на фронце. <…>. І тут Аляксандр   успомніў, што ў кішэні ёсць запалкі, а навокал валяецца прамысловае пакулле. Хутка схапіўшы яго, Аляксандр падпаліў і кінуў на люк цыстэрны, адкуль прасочваўся бензін. <…>. — Гарыць, гарыць! — радасна ўсклікнуў ён. Але ў гэты час нечыя лапы схапілі яго ззаду за рукі і штосьці цяжкае ўдарыла па галаве…”

Понятно, что этот материал написан с чьих-то слов и в нем присутствуют некоторые неточности. На самом деле событие произошло весной, что подтверждают родные Александра. (Парня похоронили 29 марта). И обычно такие операции продумывались заранее, ведь немцы были осторожными, и просто так прогуляться на товарную станцию было невозможно.

Мы вспомнили, что про этот случай ровно 10 лет назад рассказывал наш читатель ветеран локомотивного депо Евгений Санкович, который узнал о нем еще в молодости от одного из старших коллег. Письмо Евгения Ивановича было опубликовано в газете от 17.04.2012 г. Вот что писал автор: “У него было два сына. В военный час один ушел в партизаны, а второго, больного, немцы заставили работать на вагоне-раздатке в паре с немцем-железнодорожником. После удачной диверсии, устроенной Федором Крыловичем, немцы усилили охрану, и партизанам никак не удавалось пронести магнитную мину. И тут вспомнили о брате Янковском. К сожалению, операция провалилась: мина была прицеплена не под ту раздатку, немцы загнали ее в угольный склад, где она и взорвалась, не причинив особого вреда. Диверсанта же вычислили. Сведений каких-то от него добиться не смогли и казнили прямо на перроне. Там росло два огромных тополя, на одном из которых и был повешен мститель. Тело много дней не разрешали снимать, чтобы навести ужас на других жителей…”

Далее автор письма предлагал на месте гибели отважного парня установить бронзовый тополь со срубленной кроной, на котором разместить гнездо аистов, а на листьях дерева написать фамилии погибших героев-земляков. А расположенный рядом закрытый к тому времени медпункт читатель предлагал превратить в часовню. Даже эскизы нарисовал. Последнее предложение, кстати, через какое-то время претворилось в жизнь: сейчас там культовое учреждение.

Но вернемся к теме. Неточности нашлись и в этом материале. Например, откуда появился второй брат-партизан, если в семье было три сестры и один брат. Вера Ефимовна смогла ответить на этот вопрос. Оказывается, у папы был племянник-сирота Даниил, которого он забрал в семью и растил как собственного сына. Может потому многие и считали его родным. Диверсия Федора Крыловича произошла летом 1943 года, уже после неудавшейся попытки Александра Янковского, и, возможно, помогла знаменитому подрывнику учесть ошибки предшественника.

Стихийно возникшей или заранее продуманной была диверсионная операция Александра? Об этом сейчас сложно сказать точно. Евгений Санкович, как сообщили в совете ветеранов узла, несколько месяцев назад ушел из жизни. А старожилы депо этой истории не помнят, что вполне понятно: почти 80 лет миновало. Да и не так важны эти подробности. Главное, что народ не смирился с оккупационным режимом и вел непримиримую борьбу всеми возможными средствами. И погибали земляки достойно.

Кстати, Вера Ефимовна рассказывает, что они с сестрой Соней не раз просили Сашу: “Пойдем в партизаны!”, но он говорил: “Погодите, мне нужно еще с одним делом разобраться”. Вспоминает сестра и баночки, которые брат припрятывал, называя их петардами. Значит, диверсию он всё же планировал заранее.

Когда юношу схватили фашисты, его семью тоже арестовали. Но сидели родные в разных камерах. Люди передали, что Александр находился в первой смертной (до войны там было туберкулезное отделение больницы). А саму казнь семья не увидела. И проститься с парнем не смогла. Только спустя пять дней коллеги-железнодорожники предали тело земле. А сестер после допросов отправили в Германию. Вера выполняла тяжелую физическую работу в сельском хозяйстве. Девочке пришлось доить восемь хозяйских коров, убирать за ними навоз, ухаживать за свиньями, копать картошку, полоть брюкву. Когда узники узнали, что наши войска освободили Минск, радости не было предела. Но еще долгие месяцы пришлось ждать свободы. Она пришла вместе с союзниками, которые избавили от принудительного труда. А затем предстояла долгая дорога домой. Папа встречал дочерей на перроне, где два года назад был казнен его сын…

Семья воссоединилась. Потом дочери вышли замуж, разъехались. Родители ушли из жизни. Их похоронили рядом с сыном. Раньше родные приезжали в наш город, ухаживали за могилами. Сейчас приехать не получается.

Узнав эту историю, председатель районного совета ветеранов Михаил Слесаренко посетил кладбище, нашел захоронение молодого патриота и ходатайствовал перед районным исполнительным комитетом о его паспортизации. Начальник РОВД Виктор Архипенко, который вместе с Михаилом Петровичем занимался розыском могилы, предложил закрепить данное воинское захоронение за подведомственной ему организацией. И в течение нескольких дней сотрудники милиции навели порядок на захоронении: вырубили кустарник, убрали растительность, подремонтировали памятник, покрасили ограду.

…Встречает и провожает поезда гранитный Федор Крылович, напоминая о героическом прошлом нашего города. А в стенах часовни прихожане молятся за спасение душ ушедших из жизни людей, просят о здравомыслии ныне живущих и о том, чтобы подобное в истории больше никогда не повторилось.