Свое 90-летие Софья Есипенко встречает в окружении детей, внуков и правнуков. С хорошим настроением и книгой “Ротоборцы” в руках, ведь историей интересовалась всегда.

На ее долю выпали коллективизация и Великая Отечественная война, восстановление народного хозяйства и годы застоя, перестройка и встреча нового тысячелетия. Память воспроизводит события почти всего прошлого века в хронологической последовательности, эмоционально окрашивая их, ведь Софья Дмитриевна не просто изучала прошлое страны по учебникам, а прожила, прочувствовала, вынесла…

Семья Романовских проживала в Замошье, а в начале тридцатых перебралась в райцентр, где обосновались на улице Ленинской. Сложные были годы, довелось испытать голод и лишения.

Война вошла в их дом сначала страшной вестью из репродуктора, а затем бомбежками, которые гремели вокруг, и колоннами чужестранных мотоциклистов, по-хозяйски расположившихся в городе.

Мать девочки, рискуя собственными детьми, прятала чужих, еврейских. Брат Леня дружил с Федором Крыловичем, Леонидом Верещагиным. Парни собирались в сарае, подолгу о чем-то совещаясь. А однажды в комоде Софья обнаружила лимонку. Мать тоже была связана с подпольщиками, а вот девочку родные оберегали, не ввязывая ее в свои дела. Но, как ни старались, уберечь не удалось.

В 1943 вместе с подружками-одноклассницами ее угнали в Германию. Там определили в трудовой лагерь города Крефельда. Жили за колючей проволокой. Ежедневно конвойные сопровождали молодежь на принудительные работы на поля, в столовую. Тех, кто своевременно не выполнил какую-то команду, всю ночь гоняли вокруг бараков. Изнурительный труд, неудовлетворительные условия жизни и отсутствие нормального питания привели к тому, что, когда в победном году союзники освободили пленников и они смогли через какое-то время добраться домой, мать не узнала дочку: осунулась, потеряла зубы, стала плохо видеть.

О дальнейшей учебе и думать было некогда.  Софья пошла работать на почту. Сначала подсобным рабочим, а затем — старшим почтальоном. Ездила и сортировщицей в почтовом вагоне.

На танцах в Доме офицеров познакомилась с будущим мужем. В 47-м расписались. Семья быстро стала увеличиваться.

После того, как подрастила трех дочерей, Софья Дмитриевна вышла на работу в “Союзпечать”, которая к тому времени отделилась от почты. Была обработчиком, инструктором по подписке. В организации трудилось около 20 человек — слаженно, поддерживая и, если нужно, заменяя друг друга. Даже после выхода на пенсию по возрасту ветеран труда еще около 10 лет не расставалась с коллективом и продолжала работать.

А дома тоже не скучала. Внуки, огород, бытовые хлопоты. Поддерживала отношения с бывшими коллегами.

“Если бы ноги не болели, — сетует юбилярша, — я бы еще горы свернула. Хочется трудиться. Иногда выйду в огород и травинку-другую сорву. Люблю читать. Про войну, не только Вторую мировую, — Отечественную 1812 года, восстания Пугачева, Разина. Смотреть новостные программы. А рассказывать про годы плена не люблю — начинается тахикардия”.

Но, как ни старайся, от воспоминаний не уйдешь. Они наплывают долгими ночами. И вспоминается папа-стрелочник, посещение с мамой церкви, Победа, которую встречали, добираясь из далекой Германии на крыше вагона, первые метры родной земли, которые бывшие пленные целовали, обезумев от счастья, Минск, встретивший руинами.

А днем от грустных мыслей избавляют правнучата, которые шумят и радостно суетятся вокруг. С ними и сама бабушка молодеет.

Инна ЗАСКЕВИЧ.