Пленные — неизбежная “изнанка” любой войны. И чем масштабнее боевые действия, тем больше живых или раненых солдат попадает в руки противника. При этом психологически плен всегда был самым худшим исходом войны для каждого отдельного ее участника…

Для РККА этот вид потерь живой силы оценивается в размере от 4,6 до 5,3 миллиона человек. Некоторые категории пленных — евреи, комиссары, коммунисты — уничтожались на месте, большинство остальных содержалось в невыносимых условиях в специальных лагерях. Примерно половина из общего количества попавших в плен бойцов и командиров погибла, поскольку политическое руководство Третьего рейха не считало себя обязанным выполнять требования международных конвенций, касающихся обращения с пленными, в отношении граждан СССР.

Наибольшая смертность среди советских пленных была зимой 1941/42 гг., причем картины страдания беспомощных людей шокировали даже самых “беспощадных к врагам рейха” солдат противника. Вот отрывок из воспоминаний пехотинца элитной дивизии СС “Великая Германия” Ги Сайера* об увиденном в декабре 1941 года под Минском эшелоне с военнопленными:

“То, что я увидел, ужаснуло меня. Вначале появился вагон, наполненный железнодорожным оборудованием. Затем последовал сцепленный с ним локомотив. Вот еще один вагон с высокими поручнями; в нем едут до зубов вооруженные немецкие солдаты. В остальной  части состава — открытых платформах, перевозился совсем иного рода груз. Вначале я с непривычки даже не смог разобрать, что же это, и лишь через несколько мгновений понял, что вагон переполнен человеческими телами, за которыми сидели или стояли скорчившись живые люди. Самый осведомленный из нас коротко пояснил: “Русские военнопленные”.

На меня взглянул приятель — Гальс. Его лицо было смертельно бледным, лишь красные пятна проступали кое-где от холода.

— Видал? — прошептал он. — Они выставили мертвецов, чтобы защититься от мороза.

От ужаса я и слова не мог вымолвить. Трупы были в каждом вагоне: бледные лица, ноги, закостеневшие от мороза и смерти. Я стоял, не в силах отвести глаз от отвратительного зрелища.

Мимо нас проезжал десятый вагон, когда произошло нечто еще более ужасное. Четыре или пять тел съехали с платформы и упали в сторону от путей. Похоронный поезд не остановился. Группа офицеров и сержантов из нашего поезда пошла посмотреть, что случилось. Я, движимый каким-то странным любопытством, спрыгнул с вагона и подошел к офицерам, отдал честь и спросил дрожащим голосом, мертвы ли эти люди. Офицер окинул меня удивленным взором и ответил:

— Думаю, да”.

* * *

Советскими войсками было взято в плен от 2,4 до 3,15 миллиона германских военнослужащих, из них в плену умерло по разным оценкам от 0,4 до 1,3 миллиона.

Основное количество смертей также пришлось на первые годы войны, когда в плен попадали в основном до крайности изможденные, больные и раненые солдаты противника, а порядок их содержания был таким же, как у заключенных ГУЛАГа. Примерно с 1943 года условия в лагерях для военнопленных были существенно изменены, и смертность значительно уменьшилась.

В целом отношение к военнопленным в СССР было несопоставимо гуманнее, чем отношение нацистов к советским пленным. В мемуарах немецких солдат можно прочесть немало теплых слов в адрес “русских”, рядом с которыми им пришлось жить в плену, но не встретишь описаний санкционированных военными властями унижений, зверств и пыток.

Случались и вовсе удивительные факты**. Однажды при отправке на родину большая группа немецких военнопленных в знак признательности и уважения пронесла на руках начальника своего лагеря. Что еще более удивительно — этим начальником был еврей…

* Ги Сайер. “Последний солдат Третьего рейха”.

** Клаус Фрицше. “Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь”.