Эта история описана в научно-исследовательской краеведческой работе “Война глазами детей: свидетели Дарагановского гетто”, над которой в течение учебного года работали недавние 11-классники Дарагановской СШ Кирилл Кузьминчук и Татьяна Новик вместе с руководителем школьного комплексно-краеведческого музея Антониной Степановой

Девочка и возмездие

Родилась Лидия Мельничук в октябре 1927 года в семье Игната и Марии Альферович в д. Дараганово. Окончила пять классов местной школы. Дед по этому поводу подарил ей десять золотых монет и старинную икону.

А потом война… Свой пионерский галстук Лида завернула в газету и закопала. Через несколько лет нашла это место, но ткань уже испортилась в земле.

Для абсолютного большинства мирных граждан, оказавшихся на оккупированной гитлеровцами территории, повседневная жизнь превратилась в выживание. Мать Лиды, Мария Яковлевна, 1904 г.р., распространяла партизанские листовки, а сама девушка носила еду местным евреям, которых гитлеровцы согнали на улицу Песчаную за колючую проволоку. Гиля, Сима, Роза… Девочки учились с Лидой в одном классе. Разве она могла их оставить в беде?

Весной 1942 года за “передачки” евреям ее сильно избил местный полицай Иван Буланов, отец одноклассницы Нины. До войны он мастерил бочки, кадки. На глазах у Лиды увел на расстрел ее односельчан-евреев.

Из воспоминаний Лидии Игнатьевны: “Буланов всех сдал, люди не успели в лес уйти. Да и что их ожидало в лесу? Голодная смерть, ведь партизанские отряды только формировались. Я видела, как вели по улице дядю Шаю Лившица, Гилю, Розу, Симу… Хотела к ним бежать, но меня за руку остановила тетка Федора Лабазиха: «Лидочка, стой! Не надо, им не поможешь». Потом слышно было, как в лесу их расстреливали. Мы в деревне плакали, стоя на коленях. Это же одноклассники мои! Там семь моих друзей было!

На следующий день я специально погнала корову к тому месту. Надеялась, может, кто-то в живых остался, и я помогу. Но меня там встретил пьяный Буланов: «Что, жидам еду носила?» Я ответила: «Носила и буду носить». За это он избил меня палкой очень сильно. Корова сама пришла домой, мама не знала, где меня искать. Я просто ползла, вся побитая, к дому. После этого почти год лежала, не могла ходить, даже пролежни появились. На стене икона Казанской Божией Матери висела, подаренная дедом, на нее смотрела и молилась о выздоровлении. А выходил меня, как ни странно, немецкий врач. Я однажды услышала его слова, сказанные втихаря кому-то: «Гитлер дурак, Москву не победить»”.

На всю жизнь запомнила Лидия Игнатьевна и октябрь 1943 года. Накануне своего дня рождения она мыла в хате полы, когда порог переступили немец и полицай из местных сельчан. Прошли в другую комнату, а через некоторое время оттуда буквально на четвереньках выползла избитая и плачущая мать.

Ох, как же Лида их ненавидела! Не выдержала и тогда: “Ничего, скоро вам всем придет погибель”. Полицай тут же ружье на нее наставил, собирался выстрелить. “Поверите или нет, но после того избиения у меня всякий страх пропал, только злость сильная внутри клокотала. Может быть, и убил бы этот прихвостень меня, но немец почему-то ударил рукой по стволу, и пуля попала мне в ногу”, — рассказывает Лидия Игнатьевна.

Полицая Буланова, избившего и покалечившего ее, Лидия встретила случайно в Старых Дорогах в сентябре 1955 года.

“Я уже замуж к этому времени вышла, хотя не верила, что такую перебитую калеку кто-то возьмет, дочка и сын родились. Нужно было съездить по делам. Всё уладила и решила к маминой сестре Оле зайти. Иду по улице, вся в своих мыслях, и тут… Я сначала не поняла, почему мужчина, который шел следом, когда поравнялся со мной, вдруг рванул вперед. Потом меня ужас охватил, когда осенило, что это за дядька убегает. Это ж был тот самый полицай, сделавший меня инвалидом! От страха что-то спросила, он остановился и ответил, и тогда я окончательно узнала его по голосу. Дальше не помню, как бежала через огороды, как добралась до дома тетки, как проскочила мимо ее злой овчарки. Всё из памяти вышибло, перед глазами только стояло лицо этого полицая. А когда залетела в хату, потеряла сознание.

Потом выяснилось, что после войны Буланов построил добротную хату за высоченным забором по соседству с маминой сестрой. Ну, надо же было так случиться! Он не сидел в тюрьме, никто не знал в Старых Дорогах о его прошлом. Тогда полицаев выслеживали долго, они же часто бежали подальше. Правда, однажды его жена у тети Оли поинтересовалась, кто из родственников живет в Дараганово. Ну, спросила и спросила, значения этому тетя не придала. Разве она знала?”

После встречи с Лидой Буланов попал в больницу — сердце прихватило. А муж тетки пошел и рассказал врачам, что это за пациент. Недолго лечился, выписали. И практически сразу после этого бывший полицай умер. И жену его скрутило, год лежачей была, мучилась. Просила Лидину тетку, чтобы приходила помогать ей. Но та отказалась: не могла простить. И сыновья их рано ушли: кто погиб, кто умер. Вот и не верь в возмездие: не люди наказали, так Бог.

“Скажите, кто мог заставить честного человека служить немцам? Ведь и моего папу, как бывшего кулака, звали в полицию, но он не согласился, а на фронт ушел. Погиб в 1944-м в Польше, похоронен на военном кладбище в городе Макув-Мазовецкий Остроленкского воеводства. И только после войны его реабилитировали. Я через много лет написала письмо в московский архив и получила подтверждающие документы, а в 1990 году впервые побывала на его могиле. Там сотни захоронений советских солдат. Вот это были настоящие люди, не предавшие свои семьи и Родину”.

Послевоенная жизнь Лидии Игнатьевны тоже не была сахарной. Муж Николай в войну был узником концлагеря, с подорванным здоровьем долго не прожил: ушел из жизни более 30 лет назад. Было у них трое детей, уже всех женщина похоронила. Одна отрада — 11 внуков, 19 правнуков и три праправнука. Но та проклятая война до сих пор ей снится…

Сейчас Лидия Игнатьевна проживает в г. Смолевичи Минской области. Нам удалось это узнать и даже связаться с ней по телефону. В конце нашего разговора Лидия Игнатьевна попросила: “Миленькие, живите мирно и дружно”. Такие вот напутственные слова подрастающему поколению.