В Европе принято считать, что Вторая мировая война закончилась 8 мая 1945 года. Правда, «евродень» Победы отмечают на государственном уровне далеко не во всех странах, воевавших или освобожденных от нацистской оккупации. А кое-где громко высказывается «особое мнение» по поводу этого исторического события.

Посмотрим, как будет сейчас, а в прошлом году в МИД Латвии сухо отметили, что «Латвия не входит в число стран, которые обрели независимость после войны».

В Эстонии ничего не сказали, но проявили свою позицию делом. В начале прошлого года правительство Эстонии приняло решение демонтировать несколько сотен памятников с советской символикой (в том числе и связанных с Великой Отечественной войной), чтобы «избежать разжигания вражды и ненависти».

Зато премьер-министр Литвы Ингрида Шимоните была красноречива: «Литва не считает, что война закончилась для нее 8 мая 1945 года, поскольку страна не получила независимости. Вторая мировая война — огромная, незабываемая трагедия. Однако мы все видим уже много лет, как память об этой войне в России превращается в почву для мифа об имперской мощи».

Своеобразное отношение прибалтийских государств к памяти о Великой Отечественной войне не новость и никого не удивляет. Но вот в чем вопрос: может ли оно быть другим?

Ключевая подсказка содержится в словах литовского премьер-министра Шимоните, когда она говорит о «мифе». Точнее — мифе национальном.

Под национальным мифом подразумевается обобщенный исторический образ, воплощение представления народа о себе. К слову, великий образ солдата-освободителя, сверхчеловеческими усилиями спасающего мир от коричневой чумы — вобщем-то и не миф в его научном понимании. Именно из-за своего очевидного реализма и привязки к множеству конкретных человеческих судеб.

Национальная мифология трех прибалтийских стран другая. В ее основе представление о 20-30-х годах (первом периоде существования независимых Литвы, Латвии и Эстонии) как о «золотом веке», который разрушил коварный СССР. Чтобы бороться с этим врагом, пришлось помогать нацистам. Символом такой борьбы стал боец национальных формирований, которые создавались при ведомстве Генриха Гимлера, рейхсфюрера СС. Соответственно — Латышский добровольческий легион СС. 20-я гренадерская дивизия СС (эстонская), 8 карательных батальонов из этнических литовцев.

Начиная с 90-х годов деяния этих коллаборационистов стали здесь эталоном борьбы за независимось и идеалы утраченного «золотого века».

Вот только был ли тот век золотым, иначе говоря, свободным, демократичным и далее по списку? Ну как бы не совсем.

В межвоенный период прибалтийские страны уверенно двигались к диктатуре, хотя и разными путями. Пример показала Литва, где еще в 1926 году после военного путча власть захватил Антанас Сметона. Диктатор объявил военное положение, установил культ личности и неофициально именовался «вождь народа».

В 1934 году также после государственных переворотов, власть в Эстонии захватил Константин Пятс, а в Латвии — Карлис Ульманис. Последний выдвинул лозунг «Латвия для литовцев» и то, что под ним совершалось, было похоже на действия другого, гораздо более известного политика, девизом которого было: «Один народ, одна держава, один вождь». В оригинале — фюрер…

Конечно, при таком понимании «золотога века», изгнание нацистских оккупантов из Советской Прибалтики выглядит… Ну примерно так, как указано выше.

Проблема в том, что национальные мифы не эволюционируют, а могут лишь полностью поменяться под воздействием каких-то серьезных потрясений, изменивших сам народ.

Поэтому в ближайшее время прибалтийский взгляд на День Победы не поменяется. А что будет потом, возможно, мы узнаем уже к следующей весне.

Основания для такого предположения связаны с продолжением жесткой санкционной войны Евросоюза. Одним из итогов жесткого экономического давления стали серъезные трудности в обеспечении топливно-энергетический безопасности для крупнейших стран самого Евросоюза. Прошедшая зима оказалась аномально теплой, так что их удалось преодолеть, правда, ценой чувствительных потерь. Если следующая зима будет холодной, а запасти нужное количество горючего газа не получится ( это вполне вероятно, с учетом превышения спроса над предложением), то нельзя исключить, что самые мощные страны Европы решат выживать в одиночку, а не в составе довольно разношерстного (в экономическом смысле) сообщества.

Вот тогда и станет ясно, сможет та же Прибалтика сохранить приверженность сегодняшнему формату общественных «евроценностей», или под влиянием своего национального мифа свернет на некогда проторенную дорожку авторитаризма и националистической диктатуры.

Тем, кто не верит в реальность подобного развития событий, нужно вспомнить относительно недавний брексит. Британия ведь ушла из Евросоюза именно потому, что просчитала: без «евросоюзников» пережить трудные времена ей будет проще. Так что прецедент имеется.

К слову, у народов, в национальной мифологии которых присутствует образ солдата-победителя нацизма, такой дилеммы не может возникнуть в принципе. Если в самой страшной войне сдюжили, так со всем остальным трудностями справимся. Наверное, в этом внутреннем посыле и заключается внутренняя суть Дня Победы.

Во всяком случае для тех, кто чувствует себя на стороне того самого солдата, прошагавшего от Москвы до Берлина.