Николай Гук родился в д. Яминск на Любанщине. В школе учился хорошо, в свободное время гонял с пацанами в футбол, летом работал в местном хозяйстве. Занимался спортом по индивидуальному плану — бег по пересеченной местности, гири, “солнце” на турнике: мечтал служить в пограничных войсках.

После окончания в Солигорске профессионально-технического училища, где получил специальность газоэлектросварщика, начал работать на 4-й обогатительной фабрике калийного комбината. Коллектив пришелся по душе, и место нравилось, но впереди ждала служба.

В ноябре 1985 года Николай Гук был призван в армию. “Будете отправлены в Афганистан”, — сказал как отрезал военный комиссар. И вот Николай уже в Подмосковье, в школе военного собаководства. Полгода обучался искусству обнаружения фугасов и мин. А 24 апреля 1986 года из Ташкента сотни ребят из молодого пополнения прибыли в Кабул.

Покинув самолет, они стояли на взлетно-посадочной полосе аэродрома — взъерошенные и растерянные в своем незнании, что их ждет завтра. Невыносимая жара, ослепляющее до боли в глазах солнце. Женщины в паранджах, пыль, пьянящие запахи — все было непривычно. В тот же день прибыли в Чарикар, в 45-й отдельный инженерно-саперный полк. Стали знакомиться с ребятами ближе, но Николая отправили в 271-й отдельный инженерно-саперный батальон, который дислоцировался в г. Баграм.

В роте разминирования, где службу несли в том числе и 15 собак, его назначают командиром отделения служебного собаководства. Отныне он работает в паре с опытнейшим “бойцом” — эрдельтерьером по кличке Ринг. Четвертый год эта собака была в армейском строю, спасая жизни наших военнослужащих.

Николай подружился с Рингом  быстро, четвероногий товарищ выполнял все его команды и преданно смотрел в глаза. Через несколько дней предстояла работа: колонны с грузами из Союза шли непрерывным потоком. От Баграма до Кабула чуть больше 70 километров, между городами единственный кишлак с красноречивым названием Аминовка.

Душманы всячески препятствовали прохождению колонн, встречали практически каждую. Правда, не с хлебом и  солью, а выстрелами из горных орудий, гранатометов и крупнокалиберных пулеметов. Устраивали засады, устанавливали фугасы.

— Теории меня научили в учебке, — говорит Николай Николаевич, — а вот практиковаться в обнаружении мин пришлось уже в боевых условиях. И ошибаться мы не имели права — слишком большую цену платили за ошибки: увечья, тяжелые контузии и гибель боевых товарищей.

Перед прохождением наших колонн Николай Гук и его подчиненные проходили всю трассу и самым тщательным образом искали мины и фугасы, которые обезвреживали потом саперы. “Был у нас приказ фугасы не извлекать, а подрывать на месте его установки,— вспоминает Гук. — Со мной всегда шли два-три бойца с собаками, 6 саперов, боевая машина разминирования — БМР. И 12 мотострелков на БМП-2, которые несли ответственность за охрану нашей немногочисленной команды. Вступать в бой им, а, соответственно, и нам, приходилось постоянно. Во время боя старались беречь собак, чтобы те не погибли от пуль и осколков”.

“Духи” следили за соперниками, знали, что они снимают их “сюрпризы”, и пытались уничтожить или взять в плен.

— Иногда зажимали нас так плотно, что нельзя было поднять голову, а об отходе не было и разговоров. Тогда приходилось вызывать на помощь мотострелков, иногда рассеивали “духов” вертолеты МИ-8. Бывало, и сами попадали под огонь вертолетов, так близко подходили к нам “духи”. Несли потери и “шурави”: менее чем за полгода погибло шесть саперов, несколько мотострелков и четыре собаки.

Николай Гук и его Ринг за это время обнаружили 9 фугасов и несколько десятков мин. “По-  счастливилось” узнать, что такое мины-“лягушки”, в Панджшерском ущелье. Их “духи” устанавливали хитроумно: ставили фугас на мину в колею, а “лягушки” — в высокой траве вдоль горных троп, в кустарниках возле дороги. Срабатывал фугас или мина, звучал взрыв, пехота, конечно же, бросалась на обочину, чтобы занять оборону. “Лягушка” оживала от напряжения проволоки-растяжки или нажимного усилия, приложенного к проводу взрывателя. Вышибной заряд обеспечивал подрыв мины на высоте 1,5 метра и — увечья, ранения. Думал, на новом месте службы будет легче, но ошибся…

Иногда удавалось и отдохнуть. Приезжали с концертами артисты из Союза, показывали фильмы: увидеть мирную гражданскую жизнь, хоть и на экране, уже было отдушиной. А если накануне получил еще три-четыре письма от родных и близких, то и вовсе становилось на душе хорошо.

Было ли геройство? Старались как можно лучше, надежнее выполнить приказ. И когда колонна благополучно проходила, хотелось петь песни и  просто жить.

Присутствовал ли страх? Да, было. Пот предательски застилает глаза, на губах соленый привкус… Стрельба может начаться в любую секунду, из любой точки, а ты обязан искать мины, ставить флажок, чтобы саперы уничтожили “подарок”. Погибать всегда страшно. В любое время года. Особенно не хотелось погибнуть в расположении части. Вскоре привыкли и ко всем тяготам, и к постоянным обстрелам — просто не было другого выхода.

Гук никогда не забудет такой эпизод: уже заканчивал проверять одну из дорог, как вдруг Ринг злобно зарычал, стал лапами разгребать землю. Саперы в том месте аккуратно сняли две итальянские мины.

Место для засады душманы всегда выбирали удачное, думается, это заслуга иностранных инструкторов. Брошенный кишлак, зажатый сопками, которые потом плавно переходили в зеленую зону. Как говорится, ни обойти, ни объехать. Граната ударила в правый бок БМП-2, и в мгновение ока ожил мертвый кишлак. Громко, злобно цокали крупнокалиберные пулеметы, им вторили автоматы. Николай с Рингом залег за огромный валун и короткими очередями отстреливался. Рядом поднимались одинокие фонтаны пыли. “Работает снайпер, подбирается ко мне”, — только и успел подумать. Пуля ударила в валун, осколки камня рассекли лицо и левую руку. Лицо залило кровью, но стрелять Николай мог. Тогда команду спасла вовремя прибывшая пехота на трех БМП-2.

Дважды бойца взрывной волной отбрасывало за несколько метров. Отделывался только синяками и ссадинами. Баловень судьбы, говорят о таких.

С достоинством и честью выполнив интернациональный долг, Николай Николаевич добросовестно трудится и на мирном поприще. Сейчас работает в “Белэлектроспецкомплекте”. С женой Таисией вырастили сыновей Николая и Павла.