Среди причин провала наступления в Крыму, которое зимой-весной 1942 года проводил Кавказский фронт, главными можно считать личностный конфликт руководителей и “неожиданно” возникшие логистические проблемы. Самодуры у власти и плохие дороги — какая ж война обходится без этих апокрифичных бед!

План операции по освобождению Крыма предусматривал высадку мощной группировки советских войск на Керченском полуострове с дальнейшим прорывом в двух направлениях: на запад, снять осаду Севастополя, и на север — к Перекопскому перешейку, чтобы отрезать расположенные на полуострове вражеские части от основных сил группы армий “Юг”. Предпосылки для наступления в Крыму создала удачно проведенная в декабре 1941 года десантная операция, в ходе которой освобожден удобный порт Феодосия, а вражеские части спешно отступили с Керченского полуострова под угрозой окружения.

Предусмотренные планом наступления силы — три армии — должны были перебросить с Таманского полуострова корабли Черноморского флота. Перевозку войск требовалось провести в кратчайшие сроки, пока сконцентрированные вокруг осажденного Севастополя войска Эриха фон Манштейна не перегруппировались и не получили подкреплений. Десантная операция началась 2 января 1942 года, но уже на следующий день разбушевался шторм, из-за которого транспортировку войск морем пришлось отложить почти на неделю. А 6 января из-за оттепели вскрылся Керченский пролив. Проложенная по льду дорога разрушилась, так что подвоз на занятый советскими войсками плацдарм боеприпасов, горючего и продовольствия прервался.

Возобновить наступление планировалось 16 января, но Манштейн успел на день раньше. Через 3 дня немцы вновь захватили Феодосию, а с ней 10 тысяч пленных 177 орудий и 85 танков. Советские войска отошли на восток, где заняли удобную линию обороны на Парапачском перешейке, прорвать которую у врага не было сил. Снова началась гонка со временем, поскольку и советское, и немецкое командование понимало — победит тот, кто сможет нанести главный удар первым. Причем бить предстояло “в лоб” — обойти с флангов укрепленные позиции противника мешало море.

Чтобы ускорить подготовку наступления, Ставка верховного командования отправила в Крым своих представителей, в числе которых был и армейский комиссар 1-го ранга Зиновий Мехлис.

Мехлис имел прямое отношение к расстрелу командования Западного фронта, поэтому командиры всех рангов его откровенно боялись. Хотя полномочия этого эмиссара Ставки ограничивались формированием новых частей и надзором за выполнением обязанностей высшим командным составом, он быстро подмял нерешительного командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Дмитрия Козлова и единолично решал, что тот делает правильно, а что — нет. Поскольку в военном деле армейский комиссар был полным профаном, его решения в большинстве случаев вели к бессмысленным потерям в ничего не решающих, но кровопролитных боях. В конце-концов дезорганизующий фанатизм Мехлиса вывел из себя Сталина, который на требование последнего заменить “ленивого, неумного и опасно лживого” генерала Козлова раздраженно ответил:

“Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крым-фронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы — не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга*. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы“.

Пока среди командования Крымского фронта шла грызня, вырисовалось еще одно неожиданное препятствие. Поступающие на керченский плацдарм пополнения набирались из представителей кавказских народностей, которые знали только родные языки. В некоторых дивизиях количество русскоговорящих бойцов, сержантов и младших офицеров составляло менее 30 процентов, тогда как старшие офицеры кавказских языков за редким исключением совершенно не знали. “Коммуникационный разрыв” делал такие части практически не- боеспособными, поэтому их пришлось срочно переформировать в более однородные по национальному составу.

Потери времени на преодоление объективных и искусственно созданных трудностей не позволили керченской группировке РККА должным образом подготовиться для решительных действий. На вялое наступление, начатое 8 мая, немцы немедленно ответили таким мощным и отлично организованным  контрударом, что уже 10 мая позиции советских войск были прорваны. Запасных линий обороны не было, поэтому их разгром оставался только делом времени. Манштейн уложился в 4 дня: 14 мая Черноморский флот начал эвакуацию прижатых к морю остатков советских дивизий.

До 20 мая удалось вывезти около 140 тысяч человек. Еще 170 тысяч попали в плен. Всего за все время проведения Керченско-Феодосийской операции погибло или было ранено более 130 тысяч советских и примерно 10 тысяч немецких солдат.

Постфактум

10 тысяч красноармейцев, прикрывавших эвакуацию, ушли в Аджимушкайские каменоломни и сражалась там еще 170 дней.

Осажденный Севастополь пал 9 июля 1942 года. 95 тысяч его защитников попали в плен, около 18 тысяч погибло.

Пауль Людвиг Ганс Антон фон Бенкедорф унд фон Гинденбург — один из виднейших германских полководцев, прославившийся в Первой мировой войне.